“Время, замри! Прогресс не делает человека счастливым. Теперь это доказано научно. Пришло время притормозить бег времени, отключиться от гонки модернизации – этот призыв стал главной сенсацией на прошедшей недавно в Оксфордском университете международной конференции «Технологии. Развлечения. Дизайн». Доклады Карла Оноре и Бэрри Шварца, двух авторов книг на тему замедления жизни, отозвались эхом практически во всех западных СМИ. Зазвучали мнения экспертов о том, что идея прогресса давно превратилась из движущей силы европейской цивилизации в иго, которое очень хочется сбросить. Для России эта проблема тоже становится все более актуальной. О том, как спрыгнуть с корабля современности и при этом остаться на плаву – специально для «Медведя» корреспондент «Известий» Дмитрий Соколов-Митрич”.
Многие деньги – многие скорби
В век торжества науки люди почему-то очень мало интересуются цифрами. А зря. Цифры уже давно красноречивей всяких слов.
Вот, например, данные, опубликованные в книге американского политолога Роперта Лейна «Потеря счастья в условиях рыночной демократии». Название говорит само за себя.
За последние 30 лет доход на душу населения Америки (с учетом инфляции) возрос более чем вдвое. Доля домов с посудомоечными машинами выросла с 9 до 50 процентов. Доля домов с сушилками для одежды увеличилась с 20 процентов до 70. Домов с кондиционерами воздуха стало в 7 раз больше.
Означает ли это, что жители этой страны стали во столько же раз счастливее?
Они вообще не стали счастливее. Они стали намного несчастнее. За те же последние 30 лет число американцев, называющих себя счастливыми, уменьшилось на 14 миллионов человек. Количество разводов с 1960-го года удвоилось. Число самоубийств среди подростков утроилось. Уровень тяжких преступлений вырос вчетверо. Население тюрем возросло в 5 раз. Число людей, страдающих клинической депрессией, за последний век увеличилось в 10 раз.
Такая же ситуация в других странах, которые можно назвать носителями европейской цивилизации. Согласно результатам исследования, проведенного детским фондом ООН UNICEF, за 20 лет число самоубийств утроилось во Франции, увеличилось более чем в двое в Норвегии, удвоилось в Австралии и увеличилось на 50 процентов в Великобритании и Канаде.
Но, может быть, это такая плата за счастье? Естественный отбор. Бремя свободы уничтожает слабых и оставляет на этой земле только самых сильных особей – кузнецов своего счастья и тому подобное. Может, стоит немного потерпеть и мы все станут кузнецами?
Но вот еще более шокирующие данные. На этот раз — из исследования социолога Луиса Харриса. Этот ученый в течение 20 лет задавал американцам 2 вопроса: «Согласны ли Вы с тем, что остаетесь в стороне от процессов, происходящих вокруг меня?» и «Считаете ли вы, что ваше мнение не играет никакой роли». В 1966-м году с первым утверждением согласились всего 9 процентов жителей самой свободной страны. В 1986-м – уже 37 процентов. Еще круче со вторым вопросом. В 1966-м году уже 36 процентов американцев были согласны, что их мнение ничего не значит. Через 20 лет число таких «маленьких людей» достигло в Америке 60 процентов.
Подобные процессы имеют место практически во всех странах западного мира. Ученые вынуждены признать, что рост благосостояния общества никак не связан со счастьем частного человека. Например, среднестатистический японец в 5 раз богаче среднестатистического поляка, а процент счастливых людей в этих странах одинаковый. И, скорее всего, если поляки догонят японцев по уровню жизни, они станут намного несчастней. Парадокс 20-го века: становясь объективно богаче люди становятся субъективно несчастней. Так стоит ли заниматься «гедонистическим бегом на месте»? Этим вопросом всерьез озадачились ученые всего мира.
Массовая эмиграция в Урюпинск
Выражение «деньги – зло» звучит красиво, но необъективно. С точки зрения науки, деньги – это всего лишь эквивалент экономических усилий, а все остальное – попытка людей списать на невинные банкноты собственные грехи. Ученые довольно быстро сошлись на том, что само по себе количество денег не может делать человека несчастным. Об этом свидетельствует и тот факт, что в нефтеносных арабских странах, где уровень доходов населения достаточно высок, люди на жизнь жалуются на порядок меньше. Почему же деньги делают несчастными жителей Северной Америки, Европы, Австралии?
Если виной тому не сами деньги, значит то, как люди их зарабатывают и тратят. Направляясь по этому пути, умные ученые очень скоро отыскали слово, в котором таится корень зла – время. Точнее, его нехватка. Еще точнее – сумасшедший ритм жизни.
Карл Оноре, один из докладчиков на недавней сенсационной конференции в Оксфорде, уделил описанию этого зла целую книгу, которую так и назвал — “Похвала медлительности”. В качестве больного, которого автор подвергает исследованию, Карл Оноре нередко использует самого себя. В частности, доказывая, что времясберегающие технологии ничуть не замедляют бег времени, он публично кается в том, как его привела в восторг новинка на рынке товаров для детей — “Быстрые истории перед сном”. Еще бы – это же колоссальная экономия времени! Вместо того, чтобы тратить почти час на то, чтобы рассказывать своему сыну длинную сказку со счастливым концом, да еще отвечать на глупые детские «почему», просто поставить в магнитофон кассету, а самому идти спать.
«Но вдруг меня сразила мысль: чему я так радуюсь? – сокрушается Карл Оноре. — Это до чего же дошло, что я прихожу в восторг оттого, что готов подсунуть своему сыну подделку вместо полноценной истории на сон грядущий?! Ради чего я это делаю? Что мне дают сэкономленные минуты? Я что-то приобретаю? Или я еще больше теряю?» И далее ученый отвечает сам себе так: «В нашем обществе, где время — ресурс скудный, мы все сводим к гонке в направлении финишной линии. Но нам никогда не добежать до финиша. Мир уже начал поворачиваться спиной к этой гонке».
Но легко сказать: «Повернуться спиной». Как это сделать? Чем мы дальше идем по пути прогресса, тем более скудным ресурсом становится время. И, несмотря на то, что технологии экономии времени появляются одна за другой, его все больше не хватает. Всем, кто хоть немного приподнялся над бедностью, знаком этот порочный круг. Сначала куча времени уходит на то, чтобы деньги заработать. Потом куча времени – на то, чтобы их потратить. А когда жить? И главное – как жить так, чтобы было когда жить?
Карл Оноре приводит в пример популярные в Италии общества любителей медленной езды и медленной еды. Но просто медленно передвигаться и не злоупотреблять фаст-фудом – это не более, чем совет страдающему гемофилией избегать открытых ран. Не повредит, конечно, но кардинальным образом положение не улучшит. Оттого, что мы будем медленно ездить и тщательно пережевывать пищу, мы не обретем способность успевать делать все, что хотим успеть сделать.
Более радикальным ответом на вопрос стало явление, которое в англоязычном мире получило название «down-shifting». Дословно это означает «скольжение вниз». Но более точно это явление можно было бы назвать «эмиграцией в Урюпинск». Рецепт прост: отречемся от нового мира и уедем в глубинку. Будем там копать огород, стричь овец, доить коров, жить естественной, спокойной и медленной жизнью.
Лучше не придумаешь. Проблема только в одном. «Скольжение вниз» могут себе позволить не все. Для «down-shifting’а» нужен, как минимум, чемоданчик с деньгами, чтобы купить домик в деревне с унитазом и интернетом и обеспечить себе более-менее сносную медленную жизнь.
Тем не менее, популярность «соскальзывания» в западном мире растет день ото дня. Этому способствует развитие средств коммуникаций. Все больше расширяется список профессий, которыми можно заниматься на дому. Все больше фирм переходят на режим «виртуального офиса», предпочитая экономить на арендной плате. Люди, которые раньше каждый день таскались на работу, теперь могут выполнять свои обязанности, не выходя из дома. А раз так – то почему бы не жить в каких-нибудь экологически чистых Дальних *****, а не в вонючем центре Нью-Йорка или Москвы. Природа сама обладает колоссальной замедляющей силой. В сельской местности человек резко умнеет и начинает зарабатывать ровно столько денег, сколько ему действительно нужно, а остальное время неизбежно уходит на общение с семьей, с самим собой, а у некоторых даже – с Богом. Так что «Down-shifting» — это уже теплее.
Хотя был в моей практике один случай. Довелось мне общаться с двумя «соскользнувшими». Одного звали Джеймс Ларкин, он из Ирландии, другого – Бертран Метрайлер, из Швейцарии. Уничтожающий бег времени они чутко уловили в самом начале своего жизненного пути и сбежали от цивилизации, когда обоим было не сильно за 20. А так как денег у них к тому времени было еще не много, то соскользнули они в Россию, где в конце 90-х еще было недорого. На всякий случай, уточню: Джеймс и Бертран – гомосексуалисты. Просто братья по духу. Приехали на Кавказ, в Красную поляну, и решили там жить с предельно низкой скоростью. Но через каких-то 5 лет они поняли, что их жизнь опять неумолимо ускоряется. Джеймс и Бертран сначала построили себе двухэтажный дом. Потом надстроили третий и открыли в нем гостиницу для горнолыжных туристов. Затем пристроили к дому крутой банный комплекс. Бизнес стал расширяться, потекли бабки, а с ними — суета. Времени опять стало не хватать. Когда я расставался с Джемсом и Бертраном, они всерьез думали о том, чтобы уйти еще выше в горы и снова начать жизнь с нуля на спидометре. Они поняли, что каждый носит свой ад с собой. И прежде всего надо избавиться от этого ада.
Рецепт Шварца
Но вернемся в Оксфорд. Еще глубже, чем Карл Оноре, копнул его содокладчик Бэрри Шварц. Он нашел тот рычаг, который раскручивает бег времени в Западном мире. Аудитория Оксфорда онемела от изумления, когда он произнес эти слова: «Свобода выбора, — сказал Бэрри Шварц. — Вот та ось зла, на которой наш мир раскручивается все быстрее и быстрее. Чрезмерный выбор вариантов во всех аспектах жизни пожирает наше время как саранча пшеницу».
Покуситься на святая святых европейской цивилизации – за такие слова надо отвечать по всей строгости. Научной. И Бэрри Шварц ответил. По-моему, очень даже убедительно. По мнению оксфордской аудитории – тоже. По крайней мере, его выступление вызвало бурю аплодисментов.
Вот основные тезисы его книги под парадоксальным названием «».
Европейская культура такова, что мы страстно любим свободу, самоопределение и разнообразие во всех вопросах жизни. Мы говорим решительное «да» возможности выбора, но едва ли мы в этот момент голосуем за всю огромную массу вопросов выбора. Фильтрация и отсеивание лишней информации – одна из основных функций сознания. Если бы все, что воспринимают человеческие органы чувств, постоянно требовало бы нашего внимания и принятия решений, у нас бы не хватило сил дожить до конца дня. За 10 минут между подъемом с постели и утренней чашкой кофе мы делаем более десятка автоматических действий и ничуть не сожалеем об отсутствии в этот момент выбора. Представляете, что было бы с нами, если бы возле постели мы обнаружили бы дюжину разных тапочек, а в ванной – несколько десятков зубных щеток, паст и великое множество бритв – от одноразовых до электрических. Стандартная процедура пробуждения заняла бы у нас в 2, а то и в 3 раза больше времени. Стали бы мы от этого счастливее? Едва ли. Скорее всего, мы, наоборот, уже с утра были бы не в духе.
Прогресс человечества как раз заключался в уменьшении затрат времени и сил для обретения нами всего необходимого для жизни. От охоты и собирательства мы продвинулись к развитию ремесел и торговли. Человек стал специализироваться в чем-то одном и покупать продукцию других производителей за деньги. До последнего времени разнообразие предлагаемых товаров было не очень большим, но и время, которое тратилось на их приобретение оказывалось минимальным.
«Но за последние десятилетия этот процесс упрощения жизни и уменьшения забот двинулся вспять, — утверждает Бэрри Шварц. – Мы стали неумолимо возвращаться к пожирающему время образу жизни первобытного человека. Каждый из нас вынужден просеивать через себя все больше и больше вариантов выбора почти в каждом аспекте жизни. В итоге, чтобы удовлетворить какую-либо из потребностей нам приходится приложить не меньше усилий, чем первобытному охотнику, с той лишь разницей, что территория охоты современного человека – не леса и саванны, а гипермаркеты, мегамоллы и журналы потребителей».
В магазине одежды нам уже давно приходится выбирать не просто брюки. Даже если мы решили ограничить свой выбор предметом одежды под названием «джинсы», обилие выбора способно довести до отчаяния. Есть джинсы классические, есть суженные к низу, есть расширенные, есть высокие, есть низкие и это даже не половина списка. Я уже не говорю о цветовой гамме и обработке: потертые, состаренные, с дырками, с эффектом грязи. В магазине джинсовой одежды есть все, что угодно, там нет только одного – там нет ПРОСТО джинсов.
И так – в каждой сфере потребления. На нас давит огромное количество вариантов, выбор между которыми и пожирает большую часть времени современного человека. Рекламная индустрия стимулирует потребительскую горячку, заставляет человека искать лучшее, не останавливаясь на «достаточно хорошем». В итоге мы тратим на удовлетворение своих потребностей не только купюры, но и огромное количество времени. Выбор джинсов – это детский лепет по сравнению с теми сферами потребления, где последствия неправильного выбора могут быть гораздо более серьезны. Человек способен дойти до клинической депрессии, выбирая автомобиль, образование, работу, медицинскую страховку, объект инвестиций. Раньше (и не только в СССР) основную часть выбора за него делало государство, допуская на рынок этих услуг ограниченный круг проверенных «производителей». Но потом было решено, что этот подход нарушает право людей на свободу выбора и теперь человек выпущен в дикий мир неограниченных вариантов, а значит вынужден сам нести ответственность за последствия. Теперь ему приходится разбираться в тех областях жизни, в которых раньше разбираться ему было просто некогда. Куда вкладывать деньги, где страховаться, как правильно лечить и где учить своих детей. Вот еще одна черная дыра, пожирающее наше время.
Таким образом главный инструмент борьбы с ускорением времени, по Бэрри Шварцу, — это не медлительность, а простота. Спасение от гонки времени лежит через отказ от максимизаторского подхода к потреблению в пользу стратегии умеренного. Впервые понятие «satisficer» (на русский его можно перевести неологизмом «достаточник») ввел еще в 50-е годы лауреат Нобелевский премии, экономист и психолог Герберт Саймон. Он высказал весьма разумное мнение, что, если принять во внимание все затраты (денежные, временные, эмоциональные) процесса сбора информации обо всех возможных вариантах выбора, то стратегия «умеренного» приводит к максимально выгодным результатам. Выбирая между «лучшим» и «просто хорошим» второе, мы не только экономим время, но и спасаем себя от разочарования своим выбором, которое неизбежно наступит в результате адаптации к тому удовольствию, которое рассчитываем от этого «лучшего» получить.
Но ведь есть еще – о, Господи – проблема выбора семейных отношений. Вступать или не вступать в брак. Жить вместе или встречаться время от времени. Заводить или не заводить детей. Если заводить, то сколько и когда. В какой традиции их воспитывать? Приобщать или не приобщать к религии? Если да, то к какой? А может все-таки не заводить? О, боги, яду мне, яду!
При этом практически все наши решения не являются окончательным. Перед нами всегда маячит шанс отказаться от прежде принятого решения – и с ним опять муки выбора. Разводиться или не разводиться. Менять работу или не менять. Вложить деньги в другой проект или оставить где были. Люди не в состоянии расслабиться и получить удовольствие от того, что они уже достигли. Ежесекундно им приходится быть начеку, чтобы не упустить очередной прекрасный шанс. И снова – выбирать, выбирать, выбирать.
Но что такое упрощение? Упрощение упрощению рознь. Вот, например, лет 10 назад в крупных фирмах США начали применять практику «дней произвольной одежды». Она была задумана с целью облегчения жизни служащим, экономии их денег и времени. Однако, к изумлению авторов этой идеи, результат оказался прямо противоположным. Вместо стандартного костюма с галстуком людям пришлось создавать гардероб «непарадной одежды для рабочего места». Через год в одной из статей журнала «New Yorker», посвященной этому феномену, уже приводились шесть разных типов непарадной одежды: «активная, небрежная, спортивная, изящная, нарядная и деловая».
Опять засада? Нет, не засада. Просто заниматься упрощением надо грамотно. Путь к простоте, по мнению идеологов замедления жизни, лежит не через снятие барьеров и ограничений, а как раз наоборот – через их добровольное возведение.
Рецепт амиши
Амиши – это небольшая протестантская секта, живущая в округе Ланкастер штата Пенсильвания. Именно ее Бэрри Шварц приводит подыхающим от ритма жизни американцам в качестве примера для подражания. Нет, Шварц не религиозный миссионер. Он просто считает, что человека делают счастливым не богатство, а социальные связи. Семейные, клановые, культурные, религиозные, культурные. Они делают жизнь человека осмысленной, спокойной и полноценной. После определенного этапа снятие всевозможных запретов и табу перестало нас освобождать. Западная цивилизация стала себя «закрепощать при помощи свободы». Каждое новое уничтоженное ограничение лишает нас еще одной опоры и заставляет прикладывать массу усилий и времени, чтобы как-то научиться жить без нее.
Не случайно все более привлекательными для людей западного мира в последнее время становятся самые консервативные религиозные культы: ислам, каббала, православие. Казалось бы – откуда такая популярность религии несвободы в обществе неограниченного потребления? Ответ прост: чем консервативней религия, тем более она снимает вопросов выбора и вносит в жизнь вожделенную простоту и душевный покой. За кого выходить замуж? За кого родители скажут. Сколько рожать детей? Сколько Бог даст. Куда пойти учиться, где работать? А куда не пойди, особой разницы нет – на все промысел Божий.
Возвращение в средневековье? Может быть. Зато на душе покой и нервы в порядке. Бегство от свободы? А кто сказал, что свобода должна быть максимальной? Кто сказал, что она цель, а не средство. Огонь может греть и готовить пищу, а может спалить дом. Уксус в малой пропорции делает пищу более вкусной, но уксусная эссенция – прямой путь к язве желудка. На кой двигаться дальше по пути освобождения, если уже сейчас это движение только ворует у нас время и уничтожает нервные клетки? И кто даст гарантию, что там впереди – не пропасть.
В конце своей книги Шварц красиво щелкает читателя по носу. На последней странице карикатура: аквариум, в нем две рыбки – папа и сын. Рыбка-папа говорит рыбке-сыну: «Тебя ничто не ограничивает, пределов нет». «Это в аквариуме-то пределов нет? – думает читатель. – Впрочем, шутка не нова. Ну, так и быть: «Ха-ха».
И тут вдруг оказывается, что Бэрри Шварц видит себя как раз одной из этих «глупых» рыбок.
«А действительно ли рыбка-папа так глупа?» – задает он себе вопрос и тут же на него отвечает: «Без аквариума ее бы действительно ничто не ограничивало, но она всю жизнь занималась бы лишь борьбой за выживание и больше ни на что у нее не было бы времени. Именно возможность выбора в определенных пределах, свобода в рамках ограничений позволяет маленькой рыбке (человеку) реализовывать великое множество прекрасных возможностей».
Пока этот текст готовился к публикации вокруг идеи замедления жизни уже начала шуметь толпа энтузиастов и скептиков. Энтузиасты пророчат ей такую же популярность, какую во второй половине 20-го века получило движение охраны окружающей среды. Они уже говорят о том, что скоро рядом с зелеными экологами встанут экологи времени. Они будут требовать от своих правительств подписывать международные конвенции об ограничении ассортиментов товаров и о запрете лишних товаров и услуг. Скептики полагают, что спокойный человек слишком невыгоден мировой экономике (счастливые немного потребляют), а значит заинтересованные силы приложат все усилия, чтобы не дать сумасшедшей мировой карусели остановиться. Но и те, и другие согласны в одном: проблема «заблудившегося прогресса» – одна из главных задачек 21 века, которую надо решать. Что ж, поживем – увидим. Время летит быстро…
От себя добавлю — статья замечательнейшая. В ней ну на столько много действительно важных мыслей, выраженных простыми словами, что «Кому надо — тот услышит». Автору респект, замечательная пища для ума.
(местами переработано).