Ближайшая заправка на федеральной трассе – Усть-Нера. До нее нам топлива даже с учетом наших резервов, могло не хватить. Поэтому мы решили двигаться на Оймякон, дорога короче, да и судя по карте ближайшая заправка не так далеко. Мы свернули с федеральной трассы вправо, преодолев какую то речку и двинулись вперед. Примерно через километр мы наткнулись на поселок, вернее на то, что от него осталось. Как оказалось, это и было Кюбеме.
Дома стояли брошенные, некоторые даже со стеклами в рамах. Жилых домов осталось один-два. И как ни странно там была действующая заправка. Помещение заправки- это старая желез-нодорожная цистерна внутри которой находился человек. Он то нас и отговорил ехать дальше на Оймякон. Он объяснил, что дальше дороги нет, вернее она есть, но брошена. Ее никто не чистит, мосты разрушены. Прорываются туда в случае необходимости на «Уралах» и вездехо-дах.
Мороз давил за шестьдесят градусов, долго обсуждать и думать не было возможности, мы развернулись и поехали обратно на федеральную трассу, предварительно заправив полные баки. И тут произошло самое страшное, что могло произойти. Кульминация всех неприятно-стей. Мы с Анатолием Ивановичем двигались на Сурфе вторыми, вслед за Крузером. Я начал замечать, что стала пропадать тяга и мы стали постепенно отставать. «Наверное мосты под-мерзли пока стояли на заправке» успокаивал я себя. Вадим видимо сразу не заметил наше отставание и вскоре Крузер скрылся из виду далеко впереди. Произошел первый сбой в работе двигателя. Он просто на мгновение заглох и запустился снова. «Не может быть..», я поработал педалью газа, двигатель отреагировал адекватно. «…Уф…Показалось. Это наверное нервы..» В следующий миг дизель остановился. Мы катились по дороге, с каждым метром замедляя дви-жение. Наступила незнакомая зловещая тишина. Когда в тупых американских боевиках очередной придурок падает с небоскреба или с отвесной скалы выглядит это так. На перекошенной роже крупным планом показывают выпученные вылезающие из орбит глаза и из оскаленной пасти вырывается истошный леденящий крик «ННЕЕ… ЕЕ… ЕТТ!!!» и все это замедленно удаля-ется в бездну. В этот момент в черепе этого бедняги, скорее всего, происходят те же процессы что творились и у меня в те секунды.
Надо признать, что здесь я немного запаниковал. Появи-лось ощущение нереальности всего происходящего. Мозг отключился полностью, рука сама рванулась к ключу зажигания. Несколько секунд Сурф издавал агонизирующие звуки и наконец затих окончательно. Мы молча переглянулись и в глазах Анатолия Ивановича я заметил несвойственную ему тоску, какая бывает наверное у загнанных лошадей, когда их хотят при-стрелить. Нужна была срочная реанимация, примерно минут через десять Сурф превратился бы просто в глыбу мерзлого железа. На размышления и эмоции времени не было и встряхнув оцепенение мы начали действовать. Над причиной остановки двигателя голову ломать долго не пришлось. С трудом сдернув окоченевший, негнущийся шланг с топливного фильтра, мы увидели куски льда и парафина. Соляра перемерзла в трубках, в баке, в фильтре. Наша задача заключалась в том чтобы запитать насос высокого давления топливом из канистры, которая находилась в салоне. На первый взгляд ничего сложного, но когда мы начали заводить шланг под капот, то шланг…сломался. Да, он просто взял и сломался от мороза, как спичка или зубочистка. Сделали еще одну попытку с тем же успехом, шланг просто крошился в руках. Наконец, засунув под капот канистру, коротким куском шланга через маленький прозрачный фильтр тонкой очистки, мы смогли подать топливо на насос. Двигатель с трудом завелся. Мы перевели дух, сжались в кабине над воздуховодами печки. Расслабиться не пришлось, так как из под капота раздался скрежет. Это дал о себе знать, успевший перемерзнуть насос гидроусилителя. Когда открыл на нем крышку, оттуда полезла красная шуга, смесь декстрона со льдом. Впрочем, покрутив влево вправо руль, от посторонних звуков удалось избавиться и циркуляция гидрожидкости восстановилась. Тут подъехал, заметивший наше отсутствие Вадим. У него был в запасе еще один шланг и взгромоздив канистру с топливом на переднее пассажирское сиде-нье, нам наконец удалось протянуть новую топливную магистраль. Надо было двигаться, чтобы быстрее выбраться из полосы такого жуткого холода. Но неприятности на этом не кончились. Немного проехав, я обратил внимание, что канистра пустеет очень быстро, гораздо быстрее чем можно было предположить. Тут меня осенило. Обратка! Как я мог забыть! Три четвертых топлива, которое прокачивает насос, возвращается опять в бак по обратке. Я глянул на стрелку топлива, она зашкалила.
Так как я недавно заправился почти полностью, то соляра из канистры в салоне, быстро перетекала по обратке в основной бак, быстро переполняя его. Остановились, я выглянул, открыл пробку бака. Так и есть. Полузамерзшая каша полезла на улицу. Решили попытаться сбросить топливо из основного бака снова в канистру. Но это оказалось не так то просто. Соляра была слишком густая и я воспользовавшись «воровским» шлангом никак не мог ее закачать. Наконец после нескольких попыток попытался дунуть в другую сторону и окатил себя с головы до ног этой мерзкой холодной гадостью, попало даже за шиворот.
Отплевываясь и ругаясь, немного погревшись в салоне, решили пойти другим путем, взяв оставшийся у Вада последний кусок шланга соорудить новую магистраль обратки, которая сбрасывала бы топливо не в основной бак, а в канистру. Так мы и сделали. Через полчаса далеко не облагораживающе-го труда обмороженные, содранные пальцы наконец сделали свое дело. «Воровской» шланг, который остался торчать в баке и про который вспомнили позже, превратился в согнутый напополам лом. Извлекали его оттуда соответственно, при помощи ног и самых изощренных ругательств.
Наконец снова двинулись вперед. Спустя некоторое время, дорога кончилась и мы поехали по зимнику, по тайге, по болотам, по тундре.
Летом, скорее всего этот участок для легковых машин непроходим. Тут случилась неприятность с Крузером. Мы на Сурфе двигались впереди, уже смеркалось, в зеркало я заметил, что свет фар второй машины исчез. Проехав еще немного, я остановился чтобы подождать. Но Крузер так и не появился. Забеспокоившись, мы разверну-лись и поехали на поиски и вскоре нашли его. Он лежал почти на боку, в глубоком снегу не много в стороне от дороги, без всяких шансов выбраться самостоятельно. Вадим немного приотстав от нас, добавил скорости чтобы догнать. На всем ходу из за поворота выскочил на развилку двух дорог и пока полушария в голове думали в какую сторону свернуть, Крузер по биссектрисе вспахал снежную целину, едва не опрокинувшись. Повозившись минут пятнадцать, нам удалось извлечь пыхтящего ржавого монстра из цепких снежных объятий тундры. В Усть-Неру попали уже ночью. Это довольно крупный поселок, расположенный на слиянии рек Индигирки и Неры. Несмотря на то, что это место северней километров на 150 Оймякона, здесь было несколько теплее – минус 47 градусов, правда с ветерком. Когда мы промерзшие, голодные и злые, пропахнувшие топливом и выхлопными газами, ввалились в придорожный магазинчик и потребовали водки, на лице продавщицы отпечатался неподдельный ужас.
Наши лица небритые, грязные в разводах сажи, масла и соляры доверия не вызывали. Еще мне запомнилась Усть-Нера тем, что там оказалось самое дорогое топливо на всей трассе. 23 рубля за литр, это дороже в среднем на 4- 5 рублей чем в Хабаровском крае и на 3 рубля чем в Якутии. Как ни странно самое дешевое топливо оказалось в Магадане- 17,5 рублей за литр, абсолютный ре-корд. Заправившись, мы из последних сил поплелись дальше и вконец измотанные заночевали где то у границы с Магаданской областью. В этот день мы проехали 451 км. Проснулся я оттого, что в замерзшее окно стучал, приплясывая Вадим. По его лицу я понял, что есть хорошие новости. «На улице тридцать градусов!!!». Это действительно было радостное известие. После всего, что было, 30 градусов были для нас, пляжной комфортной температурой. Но была и плохая новость.
Ночь прошла не без приключений. Ночью встав на ночлег, накрыв машину брезентом, чтобы было теплей, Вадим с Андреем приняли вечернюю дозу алкоголя, после чего Вадим сразу отключился. Андрюша прикурил сигарету, но вдохнуть порцию яда сил уже не хватило, он тоже провалился в тяжелый сон. Горящая сигарета выпала из ослабевших пальцев и упала на сиденье между ног. Первым проснулся Вадим от того, что нечем было дышать. Нечем было дышать от сплошного дыма, от которого к тому же ничего не было видно. Ничего не соображая, Вадим толкнул дверь на улицу. Тут же, получив доступ воздуха, рванулся столб пламени между ног у Андрея. Андрей тоже очнулся и они одновременно вывалились на улицу, как два танкиста из подбитого танка. Вад принялся тушить машину, а Андрей тушил себя, катаясь по снегу и пытаясь сбросить горящие ватные штаны. В это время мы в Сурфе мирно спали не подозревая какие страсти разыгрались с нами рядом. Но все закончилось благополучно, если не считать, что сгорело пол сиденья в Крузере, да Андрюша до конца поездки приоб-рел походку враскоряку, как у старого морского волка. Так, что нарушая технику пожарной безопасности, можно остаться без гениталий. Помните об этом, граждане. Дальше двинулись по легендарным местам, в которых сгинула не одна тысяча наших соотечественников. Сусуман, Ягодное, Оротукан знакомые по рассказам Варлама Шаламова и прочих сидельцев, появлялись и исчезали на дороге. Морозы отпустили и по мере приближения к морю термометры неуклонно ползли вверх. Снова удивляла заброшенность этих мест.
Все, что было создано упорным трудом многих поколений, стало никому не нужным. Предприятия, прииски, артели, комбина-ты по сиротски жались к дороге, чернея выбитыми окнами. Лишь лозунги Советских времен, нетронутые временем, напоминали, что здесь были и другие времена.
Лучшие или худшие не мне судить. Остановились возле памятника погибшему самолету.
Три молодых парня улыбаются с фотографий. Дата – 1942г. Оказывается там, где мы едем, проходила воздушная трасса, по которой во время войны гнали из Америки по лендлизу самолеты на фронт. И раньше и сейчас не очень охотно говориться, что победа в той войне начиналась здесь, с кайла зэка в золотых рудниках. Заночевали в трехстах километрах от Магадана, проехав за день 552 км. На следующий день после обеда уже были на месте. Магадан встретил нас суровой температурой в минус 16 градусов.
Итак, 7 января 2006 года, преодолев 4857 км, наши потрепанные автомобили наконец достигли цели нашего путешествия. Магадан – столица Колымского края с населением 120 тысяч человек. Если с нашим Комсомольском все предельно ясно, то что 12 июня 1932 года пришел пароход, с него высадились комсомольцы и этот день считается днем города и назван в честь своих строителей, то с Магаданом немного по другому. Город начался с поселка организованного в 1929 году из нескольких домиков. Поселок строился десять лет и в 1939 году получил статус города. Насчет названия сложнее. На сегодняшний день есть больше двадцати версий, противоречащих друг другу, значения этого названия. Но факт остается фактом, никто точно не может сказать, откуда взялось это название и что оно означает. Город сам по себе интересный, в противоположность тому, что видели по дороге, Магадан живет и развивается. Интересно, например то, что зимы в общем мягкие, ниже 25 градусов мороза термометр опускается очень редко, тем не менее, вечная мерзлота присутствует, дома стоят на сваях. В городе очень мало деревьев, особенно лиственных.
Все старые дома, сталинской постройки, сделаны без балконов, видимо для экономии тепла зимой. Отношения между людь-ми, наверное в силу изолированности, тоже несколько отличаются от жизни в наших широтах. Неоднократно наблюдали машины во дворах с ключом зажигания в замке и с заведенным двигателем в отсутствие хозяина. Присутствует также привычка оставлять свой автомобиль во дворе на ночь без сигнализации. Бросают в салоне на сиденье ценные вещи. Чтобы так посту-пать в нашем Комсомольске надо быть большим оптимистом. « Не по понятиям» люди живут, заключили мы. Из разговоров выяснили, что со всем маргинальным элементом, власти здесь обходятся «не по людски». Благо, Колыма начинается за чертой города. Вобщем повыкорчевы-вали эту публику здесь всерьез и надолго. С наркоманами правда никак не могут до конца разобраться, но они здесь какие то совсем безобидные. Бомжей тоже не видели. Вообще они конечно есть, но только вместо собирания пустых бутылок они бегают с лотками по таежным речкам. Намоют немножко и жизнь продолжается.
Власть, местных за такие штучки сильно не душит, потому что все намытое все равно попадает куда надо по назначению. Еще интересно, что машины ввозятся сюда беспошлинно. То есть, если какая-нибудь Камри у нас стоит 5-6 тыс у.е., то в Магадане, такая же обходится примерно 3 тыс. Правда есть маленький нюанс. В техпаспорте стоит отметка: «Для эксплуатации только в Магаданской области». Но это рас-страивает здесь совсем немногих. В городе у нас много родственников и все дни были насыще-ны культурной программой. Запомнился, построенный на горе огромный памятник по проекту Эрнста Неизвестного. «Маска скорби»- стилизованное лицо плачущего человека, а вместо слез, человеческие головы. Снова занялись ремонтом своей техники. У Сурфа после осмотра обнаружилось, что в подвеске все сделанное из резины — пыльники, сальники, сайлентблоки, все превратилось в лохмотья. Отовсюду лилось, струилось, капало. С Крузером было и того хуже. При работающем двигателе, топливо каким то образом попадало в картер, масло разжижалось, давление в системе пропадало. Внимательно все осмотрев и оценив, пришли к печальному выводу, что Сурф нуждается в серьезном ремонте, а Крузер в пределах имеющегося у нас времени и ресурсов отремонтировать и подготовить к обратной дороге невозможно.
Решили оставить Крузер в Магадане до лучших времен и возвращаться домой на одной машине. Четыре дня Андрей не выбирался из под Сурфа, а мы колесили по городу в поисках запчастей. Все, что можно было заменить или отремонтировать мы сделали. Топливные трубки от бака до двигателя протянули внутри салона. Топливный фильтр перенесли и закрепили прямо над выхлопным коллектором, по нашим расчетам тепло от него должно было препятствовать перемерзанию топлива в фильтре. Поставили дополнительные стекла на лобовое стекло, а также на боковые двери. Время пролетело быстро, настал день отъезда. Машина с учетом того, что нагрузка увеличилась вдвое, а рессоры после всех передряг сильно просели, выглядела сильно перегруженной. Теперь уже отлично зная, что нас ждет впереди и к чему может привести лопнувшая рессора, решили, что Вадим останется и полетит домой на самолете, тем самым уменьшив вес груза и повысив шансы всех остальных. Наконец, попрощавшись с родней и с Вадом, 11 января 2006 года в 19 часов 20 минут, мы тронулись в обратный путь.
Исходя из того, что у нас осталась одна машина, мы выбрали следующую тактику. Решили идти ходом, без ночевок, останавливаться только для заправки и в случае крайней необходимости. Знакомые поселки, перевалы, речки и реки замелькали в обратной последовательности. Машина вела себя нормально и поводов для беспокойства пока не было. Основной задачей, как мы считали, было как можно быстрее проскочить Якутию с ее свирепыми морозами, а дальше уже не пропадем при любых обстоятельствах. Двигаться без ночевки оказалось намного эффективнее. За сутки мы преодолели больше тысячи километров и следующим вечером были уже в Усть-Нере. Приближаясь к Оймякону, приготовились снова испытать шестидесятиградусный мороз. При остановке обратили внимание, что задние рессоры совсем просели, зад машины сильно опустился. Стало понятно, что в любой момент может произойти непоправимое. Решили избавиться от всего, что хоть немного весит и на данный момент и не представляет для нас решающей ценности. Противооткатные бруски, столик, вода, тосол, масло, часть пищеблока- неполный перечень того с чем пришлось расстаться. Весь остальной груз переместили как можно дальше вперед. Зад сильно не поднялся, но в целом машина стала идти немного легче. Как потом оказалось, на правой рессоре лопнули два листа и мы были на волосок от крупных неприятностей.
А пока мы находились в районе Оймякона. Как ни странно, но температура была не такой уж и суровой. До самого Якутска столбик термометра так и не опустился ниже 47 градусов. Так что мы немного расслабились и стали позволять себе иногда остановки для отдыха. Останавливались, также когда видели интересные места. Например, до сих пор не пойму назначения огороженной низким забором площадки, на которой были совмещены, казалось несовместимые предметы.
Большая, примерно два метра высотой красная звезда, перед ней небольшая трибуна — символы советско-коммунистические, а рядом присоседились шаманского вида столбы типа тотемов с непонятными узорами и надписями.
Немного позже остановились перед еще одним странным сооружением. С виду небольшая часовня, явно религиозного назначения, но увенча-на опять таки красной звездой. В этих местах при Сталине, наверное даже шаманы были коммунистами. Часто видели полудиких якутских лошадок, которые напоминают пони.
Они мирно ковыряют копытами мерзлый наст и чего то там кушают. На людей почти не реагируют, только смотрят удивленно и нехотя отходят в сторонку. В одну из ночей произошел курьезный случай. Мы двигались, Андрей был за рулем, я спал на заднем кресле, Анатолий Иванович дремал на переднем. Вдруг из ночной холодной мглы в свет фар попало крупное рогатое животное. Анатолий Иванович еще не проснувшись, повинуясь инстинкту старого охотника, уже кричал: «Тормози! Ружье! Где ружье!» Ружье было у меня. Ничего не понимая, схватив ружье, я вслед за Анатолием Ивановичем уже лез на улицу. «Что! Кто!, Куда!» дергая затвором вопил я. «Олень! Олень!!» Перед нами, остолбенев от страха, вылупив на нас глаза, действительно стоял олень. На шее у него висел колокольчик, а рядом паслось целое стадо его товарищей. От коло-кольчиков стоял непрерывный звон. Мы огляделись на предмет, чтобы нас никто не видел при покушении на жизнь рогатого скота, сели в машину и поехали дальше.
Вечером 13 января, мы наконец достигли Якутска. В город сворачивать не стали, двинулись дальше, теперь уже на юг. Уже показалось, что все трудности позади и еще немного и мы прорвемся в наши теплые края. Но в Нижнем-Бестляхе наш датчик температуры снова зашкалило, на заправке градусник показывал 55 градусов. Опять вернулось чувство тревоги. Вся надежда была на нашу истерзанную технику, помощи в случае чего ждать неоткуда. Но Сурф вроде пока пыхтел бесперебойно. Так как топливные шланги теперь шли через салон, мы имели возможность наблюдать и даже руками чувствовать пульсацию, начинавшей густеть соляры. Вскоре стало заметно, что шланг со стороны бака стал покрываться инеем, затем слоем льда и на глазах эта корка поползла вперед в сторону двигателя. Ближе к полуночи, температура за бортом все продолжала падать, а наше напряжение возрастать. Корка ползла вперед, мы не знали что делать, наивно пробовали даже в пять рук держаться за шланг, чтобы своим теплом, хотя бы немного остановить замерзание. Газовую горелку, помня предыдущий инцидент с Крузером, применять не стали, да и понимали, что это вряд ли поможет. Еще через четверть часа лед миновал передние сиденья и мы поняли, что ждать осталось недолго. И действительно, вскоре двигатель начал «подтраивать», терять обороты и наконец заглох. На этот раз, без всякой паники, без лишних разговоров, все начали действовать как слаженный аварийный расчет. Сдернули трубки с топливного фильтра, знакомая картина – лед и парафин. Но трубка в бак продувалась свободно, значит просто фильтр забился шугой и не пропускал топливо через себя. Соединили трубки в обход фильтра через прозрачный фильтр тонкой отчистки и поехали дальше. Но приключения продолжались. Проехав, совсем немного чуть не налетели в темноте на замерзший, стоявший на дороге без всяких огней Крузер 80. Рядом с ним метались две тени, размахивая руками. Один был одет в осеннюю ветровку, легкие штанишки и паркетные туфельки. Оба посинели от холода. Мы остановились. История один в один, как произошла с нами двадцать минут назад. Перемерзла соляра. Шланги продули, фильтр отогрели. Осталась одна проблема, когда они встали, то крутили стартером, пока не разрядили насмерть аккумуляторы. Так как аккумуляторов 2шт и оборудование 24v, было непонятно, как их прикуривать. Сначала подзарядили один, потом второй, после чего он завелся самостоятельно, а мы поехали дальше. Минут через десять они нас нагнали и поморгали фарами. Мы снова остановились. «Парни! Через пять минут старый новый год. Давайте к нам!»
Мы не отказались. Через минуту сидели в Крузере, ели оленину, пили шампанское. Ребята ехали из Якутска в Нерюнгри по делам. Это для них столь же обычное дело, как ехать из Владивостока в Уссурийск, поэтому их экипировка явно не соответствовала, с нашей точки зрения, окружающей среде. Попрощавшись, тронулись дальше. Ночь и утро прошли спокойно и к обеду мы достигли границы с Амурской областью. Тут Якутия послала нам прощальный привет.
Я присел перед капотом посмотреть состояние подвески. Пыльники шаровых, снова были все драные. Чтобы посмотреть состояние пыльников приводов, я крикнул: «Андрей! Выкрути руль!» Колеса стали медленно поворачиваться, пыльники были целые, я уже удовлетворенно вздохнул, но тут почти одновременно раздались два щелчка. Когда колеса почти уперлись в ограничители, оба пыльника лопнули прямо у меня на глазах. «Тьфу, черт! Лучше бы не смотрел». Въехали в Амурскую область, градусник пополз постепенно вверх. Скоро добрались до Тынды. На улице 25 градусов, мы совсем расслабились. На Тынде есть развилка, дорога уходит влево вдоль Бамовской ветки. Если свернуть на нее, мы попадем в Комсомольск с севера, а не с юга, как если ехать по федеральной трассе. При этом можно сократить примерно 200 километров. Заманчиво. Но, расспросив местных водителей, пришли к выводу – не стоит. Та же история. Дорога брошена, не чистится, заправок почти нет. С учетом нашего положения, решили не рисковать и двинулись тем же путем, каким приехали сюда. Настроение теперь было приподнятое, мы вспоминали и обсуждали наши приключения, Магадан, новых друзей. Было не до этого, а сейчас вспоминали разные истории, услышанные во время поездки. Например рассказ Коли, нашего нового друга в Магадане, часть из которого стоит воспроизвести. Надо сказать, что в Магаданской области, помимо беганья по речкам с лотком, есть еще один вид собирания дикоросов. Примерно, как в Приморье, корневание женьшеня. Это поиски бивней мамонта. Да, да бивней мамонта. Килограмм такой штуки стоит( не помню точно) реально дорого. С учетом того, что бивень может достигать 60-80 кг и больше, то суммы вырисовываются заманчивые. И многие периодически заболевают этой лихорадкой. В общем, Коля наслушавшись историй, что где то в устье Колымы, в определенное время, в определенном месте, всего на несколько дней в году, море то ли отступает, то ли что то с ним происходит( ну не помню точно). Короче оголяется дно и там целый Клондайк этих костей. Подельщиков долго искать не пришлось. Ну кто у нас не хочет много, сразу и почти ничего не нужно делать. Сказано, сделано. Набрали топлива, снаряжения, взяли мотор, добрались до какой то деревни и взяли напрокат лодку.
Сплавляться по Колыме, это я вам скажу не в пруду с девочками бултыхаться. По рассказам, река местами стремительная с водоворотами, очень холодная, кругом вечная мерзлота. Северный полярный круг давно позади. Но наши герои, невзирая на всяческие трудности и опасности двигались к своей цели. И вдруг на одном из изломов реки, в метрах двух от уровня воды из обрыва подмытого берега торчит нечто такое, к чему они так стремились. Экземпляр как надо в отличном состоянии. Одна проблема. Берег высокий, с берега к нему не подобраться. С воды теоретически можно, но поток на изломе просто бурлит, течение сильное и подводные камни. Возбуждению нет границ. Немного посовещавшись, решили попытаться пройти под объектом, а Коля схватит его и стащит в лодку. План прост и гениален. Сделали несколько попыток, но без результата. Поток сбивает лодку и никак невозможно выдержать курс. Наконец, собравшись, напрягшись разогнавшись вышли на глиссаду. Томительные секунды… Коля изловчившись хватает бивень мертвой хваткой и…остается висеть над черной смертельной водой. Одновременно с этим лодка наскакивает на камень, нога от удара, разбрасывая брызги, вылетает над поверхностью, мотор глохнет и все это крутясь, шумя, ругаясь исчезает за поворотом. …Вот это и есть экстрим. Что творилось внутри Коли, когда он одиноко висел на бивне мамонта над рекой Колымой за полярным кругом, это вопрос к хорошему психиатру.
Еще немного о мамонтах. У цивилизованной части населения Магаданской области присутствует стойкое убеждение, что если найти целую тушу мамонта, то за нее сразу дадут 1.000.000 долларов США. Причем даже делать ничего не нужно, только найти и позвонить куда следует. Сразу прилетят, и у них будет заветный чемоданчик с баксами. Только звонить нужно не нашим, а американцам. Откуда там возьмутся американцы, непонятно, но чемоданчик у них будет точно, в этом никто не сомневается. А если позвонить нашим? Если позвонить нашим, то прилетят, заберут мамонта, заберут ружье, выпишут за что нибудь штраф, но денег не дадут точно. По шее дать еще могут, если будешь сильно возмущаться, а мамонта перепродадут тем же американцам. Менее цивилизованная часть населения ничего об этом не знает, возможно некоторые и о существовании долларов не догадываются. Рассказывают, что около одного из далеких поселков, местные нашли целую замерзшую тушу мамонта. Когда весть об этом просочилась до Магадана и туда ринулись заинтерсованные лица, было уже поздно. Пол поселка ходило в мохнатых телогрейках из шкуры, а собаки догрызали последние кости. Ну, кто знал, что так получится. Таких и других и подобных историй мы слышали по дороге великое множество. Между тем, наш Сурф миновал Хабаровск и неторопливо катился, приближаясь к Комсомольску. После 19 дней отсутствия, 16 января 2006 года в 5 часов утра, проехав 9667 км, мы наконец снова ехали по улицам своего города. Вадим прилетел за день раньше. Назад мы доехали за 4 дня, потому что двигались без ночевок. Топлива сожгли на 150 литров меньше, по той же причине. В общем закончилось все благополучно, если не считать, что теперь нужно думать, как эвакуировать Крузер. Ну, а пока мы дома, работаем, живем и вспоминаем, как мы ездили в Магадан.
Все
Оригинал статьи (от авторов), плюс фотографии, плюс комментарии этих людей (и других), а также рассказы по расходу топлива и т.п. лежать — здесь.