Леонид Рогозов

В 1960 году 27-летний доктор Леонид Рогозов, прервав успешную научную карьеру (он готовился защищать диссертацию, посвященную операции на раковых опухолях), вместе с группой исследователей отправился на пароходе «Обь» к берегам Антарктиды, где полярникам предстояло заложить основу базы «Новолазаревская».

Группа активно работала, и уже в феврале 1961 года база была готова. Как раз вовремя: в Антарктиде начиналась зима со снежными бурями, сильным холодом и полярной ночью. Группа находилась в диком и неуютном уголке, полностью изолированная от остального мира. Судно, которое доставило их на Антарктиду, ушло, океан покрылся льдом. База оказалась отрезанной от внешнего мира.

В апреле молодой доктор почувствовал себя плохо и спустя некоторое время пришел к выводу, что у него воспалился аппендикс. Вначале он попытался провести курс лечения антибиотиками, но его состояние ухудшалась, и он решился на операцию. Доктор подготовил трех ассистентов, не имевших никакого отношения к медицине. Это были метеоролог Александр Артемьев, механик Зиновий Теплинский и начальник станции Владислав Гербович. Первый должен был выполнять функции медбрата, в задачу механика входило направлять свет, а Гербович дежурил на случай, если кто-то из его товарищей потеряет сознание.

Хирург решил обойтись без перчаток, поскольку понимал, что придется на ощупь иссекать аппендикс. Были сделаны необходимые уколы. Он сделал первый разрез и начал операцию. Больной-хирург несколько раз был на грани обморока, он потерял много крови, но операцию завершил. Врач отметил, что на аппендиксе было темное пятно: это означало, что еще один день промедления, и все могло закончиться трагично. Рогозов подробно описал ход операции в своем дневнике, фрагменты которого опубликованы в британском научном издании.

Там представлена и выдержка из записи Гербовича. Из нее следует, что ассистенты действительно были на грани обморока, но удержались. Сам доктор Рогозов был хладнокровен и сосредоточен на работе. Но по его лицу бежал пот, он часто просил Теплинского обтереть ему лоб. По окончании операции Рогозов был очень бледен и утомлен.

Сам Рогозов так описывает свои ощущения:

«Я не позволял себе думать ни о чем, кроме дела… В случае, если бы я потерял сознание, Саша Артемьев сделал бы мне инъекцию — я дал ему шприц и показал, как это делается… Мои бедные ассистенты! В последнюю минуту я посмотрел на них: они стояли в белых халатах и сами были белее белого. Я тоже был испуган. Но затем я взял иглу с новокаином и сделал себе первую инъекцию. Каким-то образом я автоматически переключился в режим оперирования, и с этого момента я не замечал ничего иного».

Добраться до аппендикса было непросто, даже с помощью зеркала. Делать это приходилось в основном на ощупь. «Внезапно в моей голове вспыхнуло: я наношу себе все больше ран и не замечаю их… Я становился слабее и слабее, мое сердце начинает сбоить. Каждые четыре-пять минут я останавливаюсь отдохнуть на 20-25 секунд. Наконец, вот он, проклятый аппендикс!.. На самой тяжелой стадии удаления аппендикса я пал духом: мое сердце замерло и заметно сбавило ход, а руки стали как резина. Что ж, подумал я, это кончится плохо. А ведь все, что оставалось, — это собственно удалить аппендикс! Но затем я осознал, что вообще-то я уже спасен!».

На следующий день температура Рогозова составила 38,1 градуса. Через четыре дня после операции температура благодаря антибиотикам нормализовалась, и отважный хирург пошел на поправку. Лишь через год, в конце мая 1962 года, группа исследователей вернулась на родину. На следующий же день после возвращения в Ленинград Рогозов отправился на работу в Первый медицинский институт. Вскоре он успешно защитил свою диссертацию и занялся научной и преподавательской работой на факультете общей хирургии. Рогозов никогда больше не бывал в Антарктиде.

Арон Рэлстон
В мае 2003 года Ролстон вознамерился покорить каньон Блю-Джон в Юте. В его план входило спуститься по узкой – 90 см в ширину расселине, подняться по другому ущелью и спуститься по отвесному склону к дороге.

На первом этапе Ролстону предстояло спуститься по расселине на 140 м. Однако в середине пути огромный булыжник сдвинулся с места и придавил скалолазу ладонь правой руки, которой он держался за гору. Спасти экстремала никто не мог – он не взял телефона, не предупредил родителей и друзей. Ролстон провел в расселине пять дней. В конце концов он решил ампутировать себе руку, для чего в течение дня точил тупой нож о скалу. Поскольку нож не смог разрезать кость, спортсмен сломал ее.

Освободившись, Ролстон смог спуститься на дно каньона, где его вскоре увидели другие туристы. После ампутации Ролстон продолжил заниматься скалолазанием и стал первым человеком, покорившим за одну зиму все пики Колорадо выше 4250 м. 45 вершин спортсмен покорил до трагического инцидента, а 14 – уже с протезом.


Дуглас Гудейл

35-летний рыбак, отправившись проверять ловушки на омаров, попал в шторм. Волна сбросила его в открытое море, и во время падения конечности запутались в тросах. Дуглас оказался подвешенным на веревках за бортом, к тому же руку выбило из сустава. Чтобы снова вернуться на борт, ее пришлось отрезать. Врачи на суше предположили, что от кровопотери Дуглас не умер только благодаря холодной погоде.

Инес Рамирес
Эта мексиканка на сегодняшний день считается единственной женщиной, которая смогла успешно сама себе провести кесарево сечение. Выбора у нее не было. Когда начались проблемные роды, она находилась в одиночестве, а телефона под рукой не оказалось. Для операции понадобился час времени и столовый нож. И хотя матери потом пришлось долго лечиться, ребенок выжил.