Уважаемые форумчане, я давно наткнулся первый рассказ, хотел его в юмор, но на одном из форумов найдя и его вероятную реальную историю, просто обязан поделится с вами.

Встречается много где, но я чессно копирнул отсюда Your text to link...

Читаем и гордимся!

Не знаю, как там звали командира «Энтерпрайза», наша история его не помнит, а только служил параллельно ему в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик знаменитый командир по фамилии Мурашов.

Знаменитый — потому что знаменитый. И все тут. Даже потом, когда он уже под закат молодости защитил диссертацию и воспитывал в училище будущих Мурашовых, он продолжал оставаться знаменитым. У каждого знаменитого человека, как и любого простого, есть Голубая Мечта, к которой он стремится всю жизнь. У капитана второго ранга Мурашова их было целых две: мертвая петля на подводной лодке — это раз. И вторая — утопить «Энтерпрайз».

Что касается первой, то она так до сих пор еще не осуществлена (хотя, кто его знает, может Мурашов и это сделал втихаря где-нибудь в Марианской впадине, просто достижение никем не зафиксировано). Мне лично высший пилотаж в бездне океана представляется столь же вероятным, как торпедный залп в ванне. Но о торпедах — чуть позже.
Изображение
«Энтерпрайз» интересовал военного моряка Мурашова по многим причинам. Прежде всего, в настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть. Тут спорить не станет никто. А теперь представьте охотника-профессионала, который всю свою сознательную жизнь стрелял только холостыми патронами, и тогда вы немного поймете состояние командира лодки во время боевой службы, когда в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие! Слава Маринеско и Лунина не давала Мурашову покоя, как любому нормальному подводнику без побочных ассоциаций. И когда американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером «CVN65», капитан второго ранга Мурашов выходил на него в атаку чуть ли не каждую ночь. Мысленно, конечно.

А тут — представляете? — садисты-адмиралы из Главного штаба ВМФ придумывают слежение за авианосной и очень ударной группой вероятнейшего тогда противника, и поручают, разумеется, Мурашову. И в один прекрасный день глядит он в перископ — и вот он, «Энтерпрайз», вот он, сладенький, как на ладошке, и штук пятнадцать всяких разных крейсеров, эсминцев и прочих фрегатов вокруг него — как янычары вокруг Осман-паши. Стерегут, значит, будто знают про существование капитана 2 ранга Мурашова. Вообще-то, наверно, знали: говорят, что на каждого советского офицера старше майора в ЦРУ отдельное личное дело заведено. Если это так, то на Мурашова там — как пить дать — выделен целый шкаф.

У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика. У-у, гад! — солнышко светит, самолеты с катапульт взлетают, антенны крутятся — и стрельнуть нельзя ни разику. Мир на планете нельзя нарушать. Вот если бы дали из Москвы команду… Хотя третьей мировой войны тоже не очень-то хотелось. Как же быть?

Слежение за вероятным противником подразумевает простую, в общем-то, вещь: держи его, супостата, на прицеле и жди сигнала. Дадут сигнал — топи, не дадут — не топи, терпи, держи и жди, когда скажут топить, или тебя другой сменит месяца через три. Трудная эта охота, скажу я вам, это все равно, что с похмелюги три часа пялиться на стакан холодного кефира или пива, а руки связаны намер-р-ртво… Да и внутри лодки — не санаторий с бассейнами и девочками. Подводная лодка — это же просто-напросто железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Представили, да? И что, еще тянет в подводники? Во-во.

Одни сутки, другие, третьи… А как хочется влепить! Расписаться, как на рейхстаге, только вместо надписи мелом «Здесь был кап. 2 ранга Мурашов!» — дыру в два трамвая. Вот здесь бы, как раз посередке… даже ночью хорошо видно… А этот гад — нарочно, что ли издевается? — ровно в полночь начал самолеты пускать: взлет-посадка, взлет-посадка, туда-сюда… Огоньки мигают, манят. И капроновое терпение, наконец, не выдержало постоянного трения об ту грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирают советские подводники. Капроновое терпение звонко лопнуло, и эхо разлетелось по всем отсекам веером команд. Командир в сердцах звезданул кулаком по столу, разбудив закунявшего вахтенного офицера.

— Хватит, тудыть-растудыть! Торпедная атака! — И весь центральный посмотрел на своего командира с восторгом. — С учебными целями, — добавил Мурашов, несколько охладив пыл экипажа. — Цель — «Энтерпрайз». Ночь, однако, прямо к борту подлезем, хрен заметят.

В центральный вполз минер.

— Учебная фактически, тащ командир?

— Учебная, — подтвердил командир. — Пузырем. Пятый и шестой аппараты освободи.

И представил себе, как американские акустики, а следом за ними и все остальные наперегонки бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Шум воздуха, выплевываемого из торпедного аппарата, не спутаешь ни с чем, а поди, разбери — вышла вместе с воздухом торпеда или нет… На таком-то расстоянии! Командир потер руки, предвкушая приятное. Держись, супостат.Держись, лапочка.

Перископ провалился вниз, в центральный ворохом посыпались доклады о готовности отсеков, и началось общекорабельное внеплановое мероприятие под волнующим названием «торпедная атака».

— Пятый и шестой аппараты — то-овсь!.. Пятый, шестой — пли!!! Имей, подлюка!

Шипение, бульканье, лодка немного проваливается на глубину. Мурашов, прикрыв глаза в блаженстве, представляет себе картину, происходящую сейчас наверху… Сейчас бы еще стопочку! Ладно. Не выдержав, командир цедит: «На перископную глубину! Поднять перископ!» Ну-ка, что там? Так… Глянул в окуляры, повертел, та-ак… нашел «Энтерпрайз», и… мама!.. Нет. МА-МА! МАМОЧКА!!!

— Минер! Минер, ангидрид твою в перекись марганца!!!

— Здесь минер…

— Чем стрелял, румын несчастный?!

— Тащ…

— Я тебя… я… чем стрелял, фашист?!

— Ничем я не стрелял:

— Как это — ничем?!

— А так: мы эта… тут с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует — звуковой эффект тот же, а заодно и гавно выкинем, две недели ж не продували, сколько можно его с собой возить:

— Сколько надо, столько и будешь возить! (минер недоумевает — почему именно я?) Пересчитать торпеды!!!

— Тащ… а что случилось?

— Что случилось, что случилось… «Энтерпрайз» горит!!! Считай давай, гавнострел-умелец!

Минер пожал плечами и пошел тыкать пальцем по стеллажам: плюс в аппаратах: плюс корма:

А в перископе — картина!!! Глянем?

Ух, горит! Хорошо горит. Не просто горит — полыхает. В темноте здорово видно. Зрелище… Дым, языки пламени, люди маленькими насекомыми бегают по полетной палубе — словом, полный комплект. Доигрался! Долбанули «Энтерпрайз»! Это вам не хухры-мухры. Ой, что будет!.. Особист торчит посреди центрального и все никак решение принять не может — дар речи потерял.

— Центральный минеру! Тащ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он. А что, правда — горит?

— Пашшел!.. Ищи, чем утопил этот утюг, и пока не найдешь…

— Не, ну гавном — это навряд ли: То есть «Есть!»: А что, взаправду утоп уже?

— .............................!!!

Как известно, случайностей на свете не бывает. Каждая «случайность» — это непознанная закономерность. Долго еще бедный капитан 2 ранга Мурашов ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец… Долго и напрасно. Потому что все было очень просто: раз полеты — значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы летчик при посадке не промахнулся. Он и шел. А тут услыхали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ, ну и сдали нервишки. Вильнул здоровенный кораблик, уклоняясь от «торпеды», самолетик-то и совершил посадку маленько не туда — прямехонько в центральную надстройку авианосца, «остров» называется… Ну, трах-бабах, и все такое прочее, как говорил знаменитый Роберт Бернс. Вдобавок еще и своему крейсеру УРО «Белкнап» в скулу носом влепились. А наши под водой тем временем торпеды считали, обалдев… А все потому, что нет у американцев аппаратуры, которая лодки по запа! ху фекалий различает. Правда, у нас тоже…

… На пирсе в базе лодку встречал лично командующий флотом. Выслушал доклад, насупившись, а когда командир уже приготовился ко вставлению, выложил ему две звезды: одну — Красную — на грудь, вторую — поменьше — на погон. В добавление к уже имеющимся. И сказал:

— Езжай-ка ты, лучше, Мурашов, в училище. Учи там будущих флотоводцев, а здесь тебя оставлять опасно — чего доброго, еще первую мечту вздумаешь осуществить…

А через полгода «Энтерпрайз» прошел внеплановый ремонт и снова вышел бороздить просторы и пускать авиацию, и снова за ним кто-то гонялся… А он был такой чистенький, новенький, с иголочки, под флагом полосатым, и ничто не напоминало, что не так давно «Здесь был кап. 2 р. Мурашов»…

От меня:
Давным давно прочитал эту историю. Посмеялся и забыл. Но недавно вспомнил, решил поделиться и немного поразмышлять.

Самый главный вопрос — насколько рассказанное является правдой. На первый взгляд — простой флотский анекдот, к тому же первые поиски в интернете наводят к такой же мысли.
Но потом ситуация становиться неопределенной.

Эта же ситуация описывается в рассказе советского подводника, капитана 1 ранга Н. Н. Курьянчика, а все его опусы глубоко автобиографичны. Правда, в его рассказе больше деталей, понятных только подводникам, и первое впечатление — автор этой заметки просто «переработал» рассказ Курьянчика, убрав некоторые мелочи и сделав его более юморным.
Но парадокс — в своем рассказе Курьянчик как раз таки приводит фамилию американского капитана — ДеПо (впоследствии снятого с должности — интересно за что?), а вот фамилию русского — Мурашов — не упоминает. Значит, источник был другой.

Смотрим информацию по «Энтерпрайзу». Ага, 14 января 1969 года крупная авария — взрыв 500-кг бомбы на борту, 23 погибших, более 300 раненых, 15 уничтоженных самолетов. Могло быть это результатом «атаки» нашего капитана?

У Курьянчика:
Факт состоит в том, что по сведениям агентурной разведки и по дипломатическим каналам, в том месте и в то время, где наша лодка продувала гальюны, на авианосце произошел пожар вследствие аварийной посадки самолета, врезавшегося в рядом стоящие, а в довершение всего авианосец еще и слегка влепил носом в борт своего же крейсера «Белкнап». Опять же, через военного атташе производился запрос о наличии в том районе советских подводных лодок. Разумеется, вежливо ответили, что никаких лодок нет, а ту быстренько вернули….
А в официальной сводке никакого столкновения с «Белкнапом» нет.

Ищем дальше. На фамилию Мурашов результатов нет. Значит — выдумка?

И тут натыкаюсь на статью историка флота, мариниста Николая черкашина «Маринеско холодной войны».

Он пишет:
В 1968 году, в разгар варварских бомбардировок Соединёнными Штатами Америки Вьетнама, командир советской атомной подводной лодки К¬10 получил приказ выйти на перехват лучшего американского авианосца «Энтерпрайз» и условно уничтожить его…
…
К вечеру акустики К¬10 услышали в своих гидрофонах печально¬протяжные замирающие звуки – это работали гидролокаторы «Энтерпрайза», зондировавшие ультразвуковыми посылками окрестные глубины. Иванов вышел на рубеж ракетной атаки. Можно было бы провести её условно, просчитать все нужные параметры, красиво нарисовать схемы маневрирования, а потом представить отчёты начальству. Но ведь реально она была неосуществима. Если бы Иванову пришла в голову такая дикая мысль – всплыть и привести ракеты в боевое положение, то «Диана» просто своротила бы поднятые контейнеры. А если бы и в самом деле – война? Так и уходить ни с чем, списав отказ от атаки на погоду?

И капитан 2 ранга Иванов решает выйти на дистанцию торпедного залпа! А это значит, что нужно подойти к цели намного ближе, чем при ракетном пуске. И К¬10 идёт на прорыв боевого охранения атомного авианосца, рискуя быть уничтоженной в случае обнаружения. И прорывает его под прикрытием тайфуна – обойдя корму ближайшего фрегата. А дальше, перейдя на режим минимальной шумности, ловко маневрируя по глубине и курсу, «десятка» выходит на рубеж атаки. В торпедный автомат введены все данные о цели: курс, скорость, осадка… В реальном морском бою торпеда с ядерным боезарядом уничтожила бы не только плавучий аэродром, но и все корабли его охранения. Капитан 2 ранга Иванов выполнил своё боевое предназначение. Но на этом дело не кончилось.

– Мы находились внутри ордера, когда «Энтерпрайз» немного изменил курс и, можно сказать, накрыл нас своим днищем. Разумеется, мы находились на безопасной глубине, ни о каком столкновении не могло быть и речи. Я мгновенно оценил преимущество нашего нового положения – мы находимся в мёртвой зоне американских гидролокаторов, к тому же шум гребных винтов авианосца надёжно прикрывает наши шумы. Мы неслышимы для кораблей охранения и невидимы для них. И я принял решение идти под «Энтерпрайзом» до тех пор, пока это возможно. Было опасение, что мои люди устали после дикой гонки, после напряжённейшего перехода, но тут замполит капитан 3 ранга Виктор Агеев объявил по трансляции: «Товарищи подводники, сейчас мы находимся под днищем самого крупного американского авианосца…» И тут слышу – в отсеках «ура!» кричат. Ну, думаю, это наши матросы, с ними нигде не пропадёшь!

И они не пропали. Тринадцать часов кряду шла ракетная атомная подводная лодка под авианосцем «Энтерпрайз»! Это был высший подводницкий пилотаж. Экипаж К¬10 чётко выдерживал безопасную глубину и курс. Несмотря на мощный шум авианосца – воду над лодкой молотили восемь гребных винтов и выли восемь турбинных установок, – акустики сумели взять пеленги на все корабли охранения, и Иванов провёл ещё серию торпедных атак – и по атомному крейсеру, и по атомным фрегатам, и по эсминцам – до полного «израсходования» торпед. Более того, акустики записали на магнитофон характерные шумы всех кораблей АУГ.

И лишь когда шторм пошёл на убыль, а авианосная эскадра прибавила скорость, Иванов увёл свою лодку из¬под нависавшего над ней «футбольного поля». Оставаясь в кормовом секторе «Энтерпрайза», он столь же скрытно, как и проник в ордер походного охранения, вышел за пределы дальней зоны обнаружения. И только тогда всплыл и провёл ту самую ракетную атаку, которую сорвал тайфун «Диана». Да не одну, а по полной и сокращённой схемам.
…
Первым открыл России и миру подвиг командира К¬10 и его экипажа бывший сослуживец Иванова капитан 1 ранга Геннадий Дрожжин. В журнале «Капитан» он писал о той дерзкой атаке: «Выполнить всё это стоило такой выдержки, мужества, хладнокровия и напряжения ума, что людям, далёким от всего этого, “не понять, на весах не взвесить”, как сказал поэт.
…

Я поискал информацию о Николае Тарасовиче Иванове. Он уроженец республики Адыгея, ветеран войны. до 1966 года служил старпомом на «К-151», с 1977 — командир ПЛ в 8-ой Дивизии атомных подводных лодок Тихоокеанского подводного флота. Что было между этими годами — не знаю точно. Должно быть ему сейчас 85 лет.

Значит, доля правды в этом рассказе есть. Не «голубая мечта» а приказ, не «продуть гальюны», а учебные стрельбы, да и последствий для «Энтерпрайза» никаких не было.

И все-же гордость за наш подплав остается:
Можно только догадываться, какого нервного напряжения, каких душевных и физических сил стоил тот невероятный командирский успех. Невероятный уже потому, что подводная лодка, насмешливо прозванная «ревущей коровой», сумела незамеченной поднырнуть под красу и гордость американского флота – новейший по тому времени и единственный в мире по своему техническому совершенству корабль, наречённый «королём океанов», блестяще провести серию условных атак и благополучно выйти из опаснейшей игры. Заметим также, что вся королевская рать, то есть атомный крейсер «ЛонгБич», атомный фрегат УРО «Бейнбридж», были не просто случайным сборищем кораблей, а хорошо сплаванной эскадрой, которая в 1964 году сумела обогнуть земной шар в совместном кругосветном плавании. Именно «Энтерпрайз» был брошен в 1962 году в Карибское море как главный козырь в большой политической игре вокруг Кубы и советских ракет. Ко всему прочему, экипаж «Энтерпрайза» обладал реальным боевым опытом войны против Вьетнама. И вдруг – «ревущая корова» под днищем «короля океанов»!

Это был позор и для командования авианосца, равно как и для флага Америки.

Спасибо за внимание.