В недалеком прошлом, военная одежда все еще была яркой и многоцветной. Мундиры всех цветов радуги, блестящие пуговицы, пышные аксельбанты, цветные перевязи, сверкающие эполеты, алые и белые штаны, высокие кивера с длинными разноцветными султанами, горящие на солнце медные кирасы и шлемы, украшенные орлами. Солдата было видно издалека, и спутать его с гражданским человеком, а уж тем более с неодушевленным предметом было невозможно. Этим преследовались две цели: с одной стороны, запугать противника своим грозным видом, и с другой – дать возможность полководцу издалека видеть свои войска и различать полки между собой. Наиболее грозные силы вдобавок выделялись какими-либо хорошо заметными деталями одежды. Например, в русской армии XVIII века артиллеристы носили алые мундиры, а гренадеры – высокие шапки с блестящими медными налобниками. Ни о какой маскировке вроде здесь не могло идти и речи.

Форменная мимикрия

И все же, как ни странно, это уже был камуфляж, маскировка, заимствованная (может быть и несознательно) у мира насекомых и животных. Вспомните огромные «глаза», которые мы видим на крыльях бабочек или на капюшоне очковой змеи. Бабочка не может укрыться от зорких глаз хищной птицы, но ее вовремя раскрытые крылья ошарашивают нападающую сторону огромными устрашающими глазами неведомого (и очевидно большого) животного. Это может напугать хищника и заставить его отказаться от попытки съесть добычу. То же самое делает и кобра, вставая в угрожающую позу и раздувая свою шею с нарисованными глазами. Нападающий хищник смущен: вместо змеи перед ним вдруг возникло нечто большое, непонятное, с огромными устрашающими глазами. А в животном мире есть простое правило – все незнакомое опасно и его надо избегать.

Это и есть камуфляж. Совсем необязательно пытаться стать совершенно невидимым для противника. Это сделать крайне трудно, а нередко и вовсе невозможно. Но вот предстать перед противником совсем не тем, кто ты есть на самом деле, и тем самым запутать его – значительно проще.

Блестящий пример подобного камуфляжа был продемонстрирован во время знаменитой Полтавской битвы 27 июня 1709 года. В ночь перед битвой Петр I приказал Новогородскому полку поменяться мундирами с недавно сформированным Ладожским. Первый имел синие мундиры, а второй – серые. Как и ожидал Петр, шведы ударили по полку, одетому в серые мундиры, надеясь легко смять русских новобранцев. Но на их пути оказались новгородские ветераны, имевшие значительный боевой опыт (около 8 лет). Шведы оказались обмануты цветом мундиров. Атака была отбита.

Но это был не первый опыт Петра по камуфляжу. Еще во время второй осады Нарвы летом 1704 года он переодел в шведские мундиры два драгунских и два пехотных полка и с их помощью имитировал атаку с тыла на русские войска, осаждающие крепость. Комендант крепости попался на эту уловку и совершил вылазку, едва не закончившуюся падением Нарвы.

Однако в целом на протяжении XVIII–XIX веков особой надобности в маскировке не было. Огонь пушек и ружей велся на столь небольших расстояниях, что по-настоящему спрятаться было невозможно. Да и успех боя решался не огнем, а рукопашной схваткой, где никакая маскировка не нужна.

Кто не спрятался

Все резко изменилось с вооружением армий скорострельными дальнобойными магазинными винтовками и еще более дальнобойными нарезными пушками, стрелявшими снарядами, начиненными мощной бризантной взрывчаткой. Войска сразу стали нести огромные потери. Полк, стоявший на поле боя в сомкнутом строю, уничтожался винтовочным огнем за час. Укрытие солдат в окопах и траншеях помогало только в оборонительном бою, а наступающие цепи в ярких мундирах становились прекрасными мишенями для стрелков. Теперь потребовалось, чтобы солдат в поле был как можно более незаметен для противника.

Предостерегающий звоночек прозвучал еще в 1854 году, когда в первом же сражении Крымской войны на реке Альма английские штуцерники в полчаса перебили всех русских офицеров, чья яркая форма вдобавок значительно отличалась от солдатской. Потом принялись и за солдат. Ответ на вопрос, как избежать потерь или хотя бы их уменьшить, лежал, казалось бы, на поверхности. Но прошло еще почти полвека, прежде концепция воинской одежды изменилась.

Драб, хаки и другие

В 1899–1902 годах в Южной Африке шла Англо-бурская война. Буры были плохими солдатами. Им был неведом плотный пехотный строй, мерный солдатский шаг под рокот барабанов, они не имели выучки пехотного бояи не могли выдержать атаку английской пехоты. Но зато буры были отличными стрелками и метким одиночным огнем с большого расстояния выбивали английских солдат задолго до того, как те могли открыть прицельный залповый огонь. А вот самих буров, одетых в рубашки и куртки из серой невзрачной ткани на фоне выжженной травы и бурой земли было почти не видно.

Британские офицеры не были ретроградами и быстро поняли, в чем причина огромных потерь в боях с южноафриканскими фермерами. Английская армия первой в мире переоделась в мундиры, сходные по цвету с южноафриканским бушем (olive drab). Порой доходило до смешного. Поняв, что этот цвет спасает жизнь, англичане стали перекрашивать в него все, что поддавалось окраске. Мундиры и штаны, головные уборы и ботинки, одеяла и носовые платки, штабная мебель и палатки, ремни и белье – все приобретало цвет табачных листьев. Наиболее ретивые пытались перекрашивать в драб даже… кавалерийских лошадей, обозных мулов и служебных собак.

С 1880 года униформа подобного цвета стала появляться и в британских подразделениях в Индии. В традиционной тропической форме британской армии преобладал белый цвет, и новая форма получила название «хаки», что в языке хинди означало «пыльный, грязный» (в хинди это слово попало из другого языка — фарси — где оно означало «грязь», в смысле земля или почва). Теперь это слово есть практически во всех языках мира.

Японцы, эти старательные ученики, которые всегда быстро превосходят своих учителей, мгновенно сделали должные выводы. Вслед за англичанами они переодели свою армию в форму, которая совпадала по цвету с тоном местности. Ландшафт Юго-Восточной Азии имеет иную цветовую гамму, нежели африканский. Японцы подобрали наиболее подходящий тон, нечто среднее между оливковым и желтым. Спустя два года в униформе цвета хаки японские солдаты встретились на полях Маньчжурии с русскими полками. Российское военное ведомство не сделало ровным счетом никаких выводов из Англо-бурской войны. Впрочем, и другие страны тоже. Даже в самой Великобритании после долгих и ожесточенных дебатов нашли компромиссное решение – униформа английской армии остается неизменной, но для боев на особых театрах военных действий разрешается носить форму цвета драб.

В общем, в Русско-японскую войну русская армия вступила в солдатских белых гимнастерках и почти черных шароварах. Офицеры щеголяли в ослепительно белых кителях со сверкающими золотыми и серебряными погонами, офицерскими поясами и портупеями, обшитыми золотым и серебряным галуном, цветных фуражках с белыми чехлами. Меткий огонь японской пехоты, к которому добавлялся огонь пока еще немногочисленных пулеметов, быстро отбил у нашей пехоты желание ходить в атаку так, как это делалось в XIX веке. Японцы стреляли, сами оставаясь невидимыми. Пришлось русским солдатам и офицерам перекрашиваться в защитный цвет уже во время боев.

Военная палитра

Между 1905 и 1914 годами военные разных стран исследовали зависимость заметности солдата на поле боя от цвета его мундира. Выяснилось, что самые заметные цвета – белый, ярко-желтый, черный, синий, красный, темно-зеленый, ярко-зеленый, коричневый и голубой, а наименее заметные – желто-коричневый, серый, сине-серый, оливковый, желто-зелено-серый и серо-голубой.

Многие страны сделали из Русско-японской войны верный вывод. Но внедрение защитного цвета далось военным, привыкшим к ярким цветным мундирам, нелегко. В России униформа защитного цвета была введена повсеместно лишь в 1907 году, в Швеции – в 1906-м, в Австро-Венгрии – в 1909-м, в Германии и Италии – в 1910-м. Самыми консервативными оказались французы. Первые эксперименты с защитной униформой они начали лишь в 1912 году, так что к началу Первой мировой войны новая походная форма лежала лишь на складах. В свои первые атаки французские пехотинцы пошли в алых брюках, ярко-синих мундирах с огромными красными эполетами и в разноцветных кепи. Трудно поверить, но факт остается фактом – французская армия надела защитное обмундирование лишь к лету 1915 года.

К концу Первой мировой русская армия носила тусклый серо-желто-зеленый цвет, англичане – драб, немцы – фельдграу (зеленовато-серый), французы – серо-голубой. Но когда началось осмысление опыта войны, специалисты пришли к однозначному выводу – защитного цвета для надежной маскировки недостаточно. Цвет одежды, наиболее подходящий на одной местности, демаскировал солдата на другой, да и достаточно большое однотонное пятно (фигура солдата в защитном обмундировании) все же выделялся на фоне местности, которая крайне редко имеет монотонный цвет. Скажем, хаки, отличный маскирующий цвет летом на фоне выгоревшей травы, перепаханной снарядами земли, выглядел тусклым пятном на фоне сочной яркой зелени весенних полей или тем более – на фоне снега зимой.

Стремление создать подходящее для всех видов местности обмундирование привело к пониманию того, что оно не должно иметь равномерную окраску. Первая идея пятнистого камуфляжа состояла в том, что на одежде должны одновременно присутствовать несколько цветов. Так родилась хорошо всем известная камуфляжная окраска.

Искусство пятен

Добиться нужного набора цветов, чтобы хотя бы один из них совпадал с фоном местности, практически невозможно. Приходится довольствоваться только общим совпадением: на местности с преобладанием зеленого цвета – различными оттенками зеленого, на песчано-пустынной – серо-желтыми и серо-коричневыми тонами.

Возникает еще один вопрос – какой насыщенности должны быть цвета маскировочной одежды? И сколько цветов должен иметь камуфляж? Много – окажется, что одного-двух совпадающих цветов явно не хватает для маскировки. Мало – трудно рассчитывать, что на местности будут именно эти тона.

Методом проб и ошибок специалисты в конце концов поняли – человек хорошо распознает и выделяет на общем фоне предметы, внешние и внутренние контуры которых ему знакомы. Часто глазу достаточно хотя бы частично распознать предмет, и мозг дорисовывает в сознании все остальное. И наоборот – нередко достаточно показать предмет под углом зрения, под которым человек никогда его не видел, и хорошо знакомый предмет не будет опознан.
В общем, непростая это задача – сделать так, чтобы противник увидел, но не распознал то, что должно быть от него скрыто. А не распознав предмет, невозможно понять – представляет ли он опасность. В этом-то как раз и состоит основной принцип камуфляжа – быть невидимым, будучи видимым.
Простейшее объяснение камуфляжа на примере обыкновенной тарелки дает Т. Гриц в детской книжке «Меткие стрелки». Достаточно раскрасить тарелку пятнами туши, как она становится трудноразличимой и на белом, и на черном фоне. Наблюдатель в обоих случаях видит бесформенные пятна, но не видит самой тарелки!

Казалось бы, достаточно окрасить обмундирование пятнами во все цвета, которые могут быть на местности – и проблема решена. Однако всё сложнее. Принцип камуфляжа автором книги дан очень приблизительно, хотя на заре создания камуфляжных окрасок разработчики отталкивались именно от этого понимания, и в значительной мере такое понимание сохраняется и сегодня. То, что окраска обмундирования и военной техники пятнами разных цветов маскирует не только за счет совпадения цветов пятен с цветом местности, но и по иным причинам, стали понимать значительно позднее.

Дело в том, что один и тот же цвет по мере удаления от наблюдателя меняется. Из-за пыли и паров воды в воздухе цвет становится менее насыщенным, постепенно тускнеет. Художники это свойство прекрасно знают и используют для того, чтобы создать на картине, как они говорят, «перспективу, объем». Предметы, расположенные вблизи, рисуются яркими, сочными тонами, а удаленные – приглушенными, сероватыми.

Попробуй распознай.

На рисунке мы видим складское здание, легко распознаваемое с любого расстояния. А что это? Да тот же самый склад, но в камуфляже. Мы видим его по-прежнему. Видим… и не видим. Заметим, что цвета камуфляжа совсем не совпадают с цветом местности! Правда, к маскировочной окраске добавлен еще один элемент камуфляжа – козырьки из фанеры на крыше и стенах склада. За счет чего решена задача маскировки? С помощью цветовых пятен искажены внутренние, а за счет козырьков – внешние контуры сооружения. Глаз различает на местности какой-то предмет, но мозг не может его идентифицировать. Видимое глазу изображение не совпадает ни с одним из имеющихся в памяти образов.
По материалам журнала «Popular Mehanics»

П