Из книги коллеги-доктора хирурга «Записки врача скорой помощи» Маврина В. М.
В нашей стране, в советские годы спорту уделялось огромное внимание как на профессиональном, так и на любительском уровне. Для детей, подростков и взрослых были созданы спортивные секции, общества и детско-юношеские спортивные школы: для школьников – СО «Трудовые резервы», студентов – СО «Буревестник», людей среднего и пожилого возраста – группы здоровья. Спорт пропагандировался с помощью плакатов, телевизора, газет и журналов. Не заниматься спортом было просто стыдно и не культурно, тем более, что все спортивные секции, школы, общества и пр. были совершенно бесплатными.

…Мои детство, отрочество и юность прошли в конце шестидесятых – начале восьмидесятых годов в одном из самых тихих и зелёных уголков центра Казани – Школьном переулке. Так он назывался потому, что имея Y-образную форму, заканчивался оврагами-тупиками, на краю одного из которых находилась школа, где я проучился два года перед поступлением в физико-математический лицей. В этом переулке жили известные тогда люди города и республики: врачи, учителя, работники обкома партии, учёные, писатели, сотрудники КГБ, а также видные деятели других партийных и хозяйственных органов. До сих пор память о некоторых известных людях увековечена мраморными и бронзовыми досками на фасадах ряда домов, в которых были открыты небольшие музеи. Именно здесь, в Школьном переулке, во время второй мировой войны, академик Курчатов заканчивал разработку советской атомной бомбы, а академики Арбузовы закладывали основы теории и практики фосфорорганических соединений.

Под стать была и жившая здесь молодёжь – мои ровесники, учившиеся изначально в престижных школах, а потом – институтах: медицинском, архитектурно-строительном, финансовом, химико-технологическом, авиационном и пр. Несмотря на некоторые социальные ступени, никто из них не задирал нос и не бахвалился положением своих родителей в обществе, поскольку все они были воспитанными и интеллигентными людьми. Это сейчас какой-нибудь сопляк-«мажорик», которому «баблонавты» (В. Пелевин) папа с мамой купили «Audi» или «BMW», куражится на глазах многочисленной толпы снобов, а тогда подобного и в помине не было. Так было не просто не принято, — это было некрасиво, нехорошо, нескромно. Даже сотрудники обкома партии не имели личного автотранспорта. Вот такие были времена…

Вечерами, после уроков или занятий, все ребята собирались на «пятачке» Школьного переулка: в зависимости от времени года мы играли в футбол, хоккей или большой теннис самодельными деревянными ракетками, катались по городу на спортивных велосипедах, подтягивались на спор на турнике, ездили купаться на речку Казанку и т.д. А по утрам мы, перед школой или институтом, дружной группой бегали по десять кругов на ближайшем стадионе.

Так продолжалось до тех пор, пока в один из вечеров кто-то не принёс дефицитнейшую по тем временам книгу об атлетизме с фотографиями мускулистых мужиков и описанием техники занятий со штангой.Мы сгрудились вокруг ближайшего фонарного столба и с восхищением рассматривали картинки, выражая свои восторги и дифирамбы. У всех горели глаза и, что естественно для молодого человека, сразу же появилось желание стать сильнее и хотя бы чуть-чуть походить на этих спортсменов. Впечатлённые и возбуждённые, мы ещё долго не расходились, а потом сообща решили: а нам слабо? Сказано – сделано. На другой же день мы, скинувшись по полтиннику, купили штангу, стоившую по тем временам сущие копейки. А ещё через день приступили к практическим упражнениям на свежем воздухе в небольшом скверике, прилежащим к дому, где проживал будущий депутат Государственной Думы.

Штанга оказалась «дамой» с характером старой карги и норовом дикой кобылы. После занятий, лично я с трудом вставал по утрам, даже не помышляя идти на стадион для утренней пробежки, от дикой боли во всех мышцах, приходя в норму только к обеденному времени. Об увлечении спортивным велосипедом также пришлось на время забыть, поскольку «деревянные» ноги были просто не в состоянии крутить педали. Другим ребятам, вероятно, тоже было нелегко, но никто не подавал вида и не жаловался, а потому наше «увлечение» штангой продолжалось в прежнем темпе – три раза в неделю. Никто не желал прослыть слабаком или бесхарактерным человеком, да и юношеский максимализм делал своё дело: любой ценой добиться поставленной цели!

Результаты? О, да! Они были, да ещё какие! Через несколько месяцев от начала занятий мы стали похожими на артель грузчиков в речном порту или рабочих сталелитейного завода – коренастые, мускулистые, с бычьими шеями и даже ходили вразвалочку, поигрывая бицепсами и трицепсами. Окружность моего плеча составляла тридцать восемь сантиметров, а летом, поехав в стройотряд, я играючи «кидал» на каждое плечо по пятидесятикилограммовому мешку цемента и спокойно шёл к бетономешалке. Меня прозвали «кабаном», и на «стрелках» с деревенской шпаной я фигурировал в первых рядах, молча рассматривая свои будущие жертвы с потенциальными переломами челюстей или закрытыми травмами живота.
Занятия штангой продолжалось несколько лет: кто-то уходил из нашей спортивной группы, другие приходили; один переехал на новое место жительства; третий заимел семью и «завязал» – всё как в жизни. Мы почти достигли своей цели, но если бы знали: какой ценой! Прошли годы…

…Первым умер А., окончивший архитектурно-строительный институт, и впоследствии работавший главным архитектором крупного учреждения. Не курил, алкоголь практически не употреблял. Говорили, что ему стало плохо с сердцем прямо на работе. Я к тому времени уже работал хирургом, а потому, воспользовавшись своим «служебным положением», поехал на вскрытие. На его дряблом цианотичном сердце было три рубца от перенесённых ранее бессимптомных инфарктов. Было ему всего тридцать семь лет…

…Вторым умер С., сорока с небольшим лет отроду. Доцент кафедры прикладной математики одного из ведущих ВУЗов города. Спокойный, уравновешенный при жизни человек, любимец студентов. Вывести его из себя было просто нереально. Причина смерти – острая сердечно-сосудистая недостаточность на фоне дистрофии миокарда неясного генеза.

…Третьим умер Д., немного не дожив до пятидесятилетия. Профессор–химик. Прекрасный семьянин, мастер спорта по альпинизму, дважды восходивший на Эльбрус. По слухам, страдал гипертонической болезнью. Причина смерти – острая сердечно-сосудистая недостаточность на фоне инфаркта миокарда.

…Четвёртым умер мой близкий друг Е., – главный врач городского … диспансера. Ему было сорок пять лет. Спортсмен, трезвенник, душа компании. Бескорыстный и добрейший человек. Просто лёг спать – и не проснулся. Вскрытия не было. Супруга – моя сокурсница – рассказывала, что он никогда не жаловался на сердце.

… Пятым умер О., …

…Шестым…

*******

Всего из нашей компании умерли девять человек…

Никто не дожил даже до пятидесяти…

У многих из них остались родители, семьи, дети…

Их справки и заключения о смерти, выданные участковыми врачами и судебными медиками, были словно написаны под копирку: «…острая сердечно-сосудистая недостаточность…», «…миокардиодистрофия…», «…внезапная коронарная смерть…», «…аритмия…», «…кардиомиопатия…», «…острый коронарный синдром…» — словно речь шла не о молодых мужчинах, умерших в самом расцвете лет и сил, а участниках Куликовской битвы или Отечественной войны тысяча восемьсот двенадцатого года.

Нас осталось трое…

Как-то раз, с одним из оставшихся в живых, врачом-кардиологом, мы просидели всю ночь на дежурстве, вспоминая «минувшие дни, и битвы, где вместе рубились они». Конечно, говорили и о наших, безвременно ушедших ребятах со Школьного переулка. От своих друзей судмедэкспертов я кое что знал о результатах некоторых вскрытий и неплохо разбирался в кардиогемодинамике, а коллега был специалистом по ЭКГ, УЗИ сердца (эхокардиографии, допплерографии), суточному мониторингу ЭКГ по Холтеру и пр. Главный вопрос, который нас интересовал: почему? Почему наши друзья так рано ушли из жизни? И в конце нашего разговора-анализа, с небольшой статобработкой, мы оба пришли к ошеломляющему выводу. Главная причина – наше безобидное, на первый взгляд, тотально-субтотальное увлечение штангой в юношеские годы. Мы давали запредельные, на тот момент, нагрузки на нашу ювенильную сердечно-сосудистую систему, безалаберно истощая наличные возможности и обедняя функциональный резерв сердечной мышцы. Всё это, в конечном итоге, привело изначально к викарной гипертрофии миокарда и транзиторному росту показателей кардиогемодинамики (адаптации), а, в последующем, как следствие, — снижению его сократительной функции (деадаптации) и, в конечном итоге, — к недостаточности сердца (кризису адаптации) (Ф.З. Меерсон).

Почему мы трое ещё живы? Думаю, это вопрос ближайшего времени…

Отрывок из книги «Записки врача „Скорой помощи“

(http://www.proza.ru/avtor/unidoc2014) Владислав Маврин © 2019.